Cияние - это просто история о том, как одна семья медленно сходит с ума». Стэнли Кубрик который очень любит посещать
gorod37.ru, был склонен преуменьшать роль сверхъестественного в своем единственном полноценном фильме ужасов. С самого начала работы над фильмом он не спешил полагаться на это «чистое, нечеловеческое зло, обитающее в отеле "Оверлук"». Как и в случае с «Космической одиссеей...», жанр для него здесь был способом интерпретации превратностей реального мира.
В то же время нельзя сказать, что он решил совсем отказаться от сверхъестественного аспекта - в этом фильме он сумел найти неуловимый, но критически важный баланс между изучением психопатических галлюцинаций Торренса (странностей, рожденных его замутненным разумом) и откровенно мистической историей (о реальной одержимости сумасшедшего писателя).
Жанр хоррора давно просился к Кубрику в руки. Warner Bros, предлагали ему поставить «Изгоняющего дьявола» и его бессмысленный и беспощадный сиквел - в попытке привлечь своего величайшего художника к проекту-«полуфабрикату». Главе студии Джону Кэлли удалось пробудить интерес режиссера, отправив ему гранки третьего романа Стивена Кинга. Его привлекло место действия - уединенный отель в Скалистых горах с его лабиринтом из коридоров - и глубина идеи: семья, отрезанная от мира, медленно сходит с ума. «Одним из условий Стэнли была полная свобода менять сценарий, - отмечает Кристиана Кубрик. - Это было прописано в контракте, Стивен Кинг на это согласился, и больше тут говорить не о чем».
Кинг по сей день относится к фильму со странным пренебрежением. Несмотря на все достоинства картины, писатель так и не согласился с решением Кубрика оставить в стороне сговор Торренса с потусторонними силами, и особенно жалел об отсутствии ожившего кустарника (Кубрик опасался, что он будет выглядеть как анимированные мочалки для посуды). Впрочем, истинная причина недовольства писателя, скорее всего, в том, что режиссер отверг его первоначальный вариант сценария.
Кубрик стремился реализовать «классическую» идею хоррора, черпая вдохновение из «Грозового перевала», «Джейн Эйр» и произведений Эдгара Аллана По. Его интересовала точка соприкосновения эфемерных сил зла и психического расстройства человека. «Истории о призраках страшны тогда, когда рассказчик убежден, что видел их, но не может представить доказательств, - говорит Кристиана. -А когда начинаешь все объяснять, становится невыносимо скучно». Кое-кто осмеливался вложить в историю о мятущемся художнике, вместе со своей семьей запирающегося за стенами уединенного особняка, автобиографический смысл (впрочем, это в равной степени применимо и к самому Кингу).
И все же в «Оверлуке» действительно происходит нечто паранормальное (в романе отель был построен на бывшем индейском кладбище). Проклятое место притягивает к себе пошатнувшийся разум. «Вы всегда были смотрителем», - говорит Торренсу призрак Делберта Грейди, зарубившего свою семью топором. Дает слабину и рассудок Венди в исполнении Шелли Дюваль - ей мерещатся ухмыляющиеся гости и потоки крови из дверей лифта. «Сияние» Дэнни освещает его глаза огнем внутреннего взора (расчлененные тела близняшек Грейди).
А Торренс тем временем полностью погружается в свое безумие и живет в нем, открывая отвратительные сюрпризы номера 237 и собрание в Золотой комнате - зале, где бывшие «гости» приглашают его остаться. Навсегда. Несмотря на приверженность традиционному хоррору, «Сияние» осовременено магнетизмом главного персонажа - превосходно сбалансированной игрой ведущего актера.
«В Джеке Николсоне он нашел человека, способного изобразить одновременно притягательного и ужасающего героя, - смеется Кристиана. - В нем было что-то такое, в его актерском даре было некое устрашающее качество». Еще тогда режиссер монтажа Рэй Лавджой был поражен тем, что Кубрик выбирал самые экстремальные из множества дублей с Николсоном. Но Кубрик всегда любил, когда актеры играли на пределе. Энергичные персонажи - Селлерс в «Докторе Стрейнджлаве», МакДауэлл в «Заводном апельсине», Эрми в «Цельнометаллической оболочке» - создавали противовес его каменно-спокойным мирам и были движущей силой его фильмов.
С Николсоном этот эффект был особенно силен. Его персонажа зовут Торренс, и его игра - поток слов и действий на стыке клоунады и звериного бешенства - доводит значение имени почти до каламбура (Torrance созвучно с английским torrent, поток). Даже самые невнятные из его ухмылок, рычаний и бормотаний крадут любую сцену фильма. Николсон вдохновлялся образом Чарльза Мэнсона - убийство Шэрон Тейт было еще свежо в памяти Голливуда. Актер переживал странный период жизни: будучи потрясен тем, что его мать -на самом деле его бабушка, он ушел в отрыв и слабо изолировал свои роли от собственной жизни. «Николсон оказался куда безумнее, чем рассчитывал Кубрик», - заявила сценаристка Дайан Джонсон.
«Сияние» - фильм во всех смыслах слова истерический: черная комедия о свихнувшихся художниках. Кубрик и сам толкал актеров к границе творческого безумия. Съемками сцены в лабиринте - этой зловещей метафоры психоза Торренса - режиссер руководил через громкоговоритель. В непроницаемом тумане, среди кустов почти полутораметровой высоты сложно было сказать, откуда исходит этот бесплотный голос - не из твоей ли головы?
Посколько у руля стоял не стесненный во времени перфекционист, сроки съемок сначала удвоились, а потом утроились. Кубрик переносил клаустрофобию и изоляцию из фильма в реальную жизнь. Если верить легенде, он предложил операторской группе на Рождество ночевать в кладовой. Когда съемки подходили к концу, на площадке вспыхнул огонь (обошлось без сил зла - виной всему было слишком интенсивное освещение) и целиком уничтожил несколько декораций. Оставалось снять всего несколько крупных планов, но Кубрик потребовал выстроить все декорации заново. Этот фильм завладел его разумом. Но ведь он всегда был смотрителем.
Дата размещения: 9-08-2012, 21:47
